Экспертное мнение. Ростислав Капелюшников: "...работодатель сейчас искусственно поставлен в условия, когда он вынужден нарушать ТК".
Ростислав Капелюшников,
директор Центра трудовых исследований НИУ-ВШЭ,
доктор экономических наук
Из выступления в рамках круглого стола "Трудовой кодекс: назрели ли перемены", прошедшего 27 июня 2011 года в "ПирОГах на Сретенке".
Первое, что я хочу сказать, говоря о трудовом законодательстве: я буду подходить к нему с очень специфической позиции - позиции экономиста. Конечно, это сильно смещенный взгляд, который может отличаться, например, от того, как на то же самое смотрят юристы, профсоюзные активисты и т.д. Одним словом, нужно иметь в виду, что это взгляд специфический.
Я начал бы с общего вопроса, со своего несогласия с тем, что было сказано в двух первых выступлениях относительно того, что трудовое законодательство - это всегда итог борьбы, перетягивания каната двух групп интересов - работодателей и работников. Имеется в виду - занятых работников. С моей точки зрения, это страшно упрощенная картина мира. На самом деле, таких групп, которые могут иметь свои интересы в формировании трудового законодательства, гораздо больше.
Я приведу сначала чисто условный пример, хотя он имеет отношение к реальной ситуации в большинстве стран мира - по крайней мере, имел к ней отношение в прошлом. Например, представим себе, что в какой-то стране есть очень сильные профсоюзы, которые выбили огромные льготы и права, которые заключают очень жесткие коллективные договоры и которые требуют установления для себя очень высокой заработной платы. В такой ситуации есть группы помимо тех, что видны нам непосредственно, которые будут страдать от этого, - это будущие поколения работников; это те, кто сейчас являются безработными; это слабые группы на рынке труда - женщины, молодежь, занятые в неформальном секторе. Потому что в подобной ситуации шансы всех этих "аутсайдеров" на получение хорошей оплачиваемой работы в социально защищенном секторе экономики резко снижаются. Иными словами, помимо работников-инсайдеров, занятых в формальном секторе, и работодателей, есть аутсайдеры, которые не видны, чей голос не слышен и чьи интересы никак не представлены. Но это не значит, что они должны выпадать из поля зрения тех, кто занимается вопросами трудового законодательства, и, на мой взгляд, именно о них-то и нужно думать в первую очередь при его разработке.
Другой пример, из совершенно иной области. Есть такая специфическая группа со своими корпоративными интересами, которая называется юристы. Это те люди, которые профессионально занимаются проблемами трудового права, и если они начнут обсуждать их, то многого из сказанного на их "птичьем" языке, мы, непрофессионалы, просто не поймем. Очевидно, что эта группа кровно заинтересована в том, чтобы у нее было как можно более обширное поле деятельности, а значит, она заинтересована в том, чтобы трудовое законодательство было: а) как можно менее прозрачным; б) внутренне как можно более противоречивым.
Потому что в этом случае спрос на их услуги, естественно, будет гораздо выше. И я боюсь, что у нас сложилась именно такая ситуация. Потому что, с одной стороны, без обращения к профессиональной экспертизе этой группы, по большому счету, ничего изменить нельзя. С другой стороны, такое ощущение, что эта группа по большей части преследует свои корпоративные интересы и существование непрозрачного и внутренне противоречивого ТК ее интересам вполне соответствует.
Это всего лишь пара примеров, показывающих, что упрощенный взгляд, согласно которому есть только две стороны, которые "перетягивают канат", неверен. Все гораздо сложнее: есть те, кто институционально вообще не представлены и за чей счет может перетягиваться этот канат (повторю: это безработные, это будущие поколения работников, это слабые группы на рынке труда). И есть те, кто в каком-то смысле, являются держателями ключей от трудового законодательства, так как без их участия его совершенствование в принципе невозможно.
Когда мы говорим о действенности той или иной отрасли законодательства, мы прежде всего должны посмотреть, насколько оно работает в реальной жизни - в данном конкретном случае, к какой части российского рынка труда реально приложимо действующее трудовое законодательство. И тут мы обнаруживаем совершенно парадоксальную ситуацию. По различным оценкам, в современной России примерно 20-30% занятых работников сосредоточено в неформальном секторе - это тот сектор, где о Трудовом кодексе никто никогда не слышал и никогда не услышит. Еще 15% - это занятые на малых предприятиях, где он также применяется весьма условно и далеко не в полном объеме. Остается чуть больше половины всех работников - это те, кто заняты на средних и крупных предприятиях. Из них порядка 60% трудятся в бюджетном секторе, где работодателем является государство. Получается, что если говорить о частном секторе, то тот ТК, который мы имеем, более или менее полно регулирует, и то с огромными оговорками, труд лишь 20-25% занятых в российской экономике. Ясно, что ножницы между тем, что написано на бумаге, и тем, что есть в реальности, огромные.
В этой ситуации естественно было бы задуматься и попытаться как-то сузить размах этих ножниц: с одной стороны, приблизить то, что записано в законе, к реальности, и, с другой, приблизить реальность к тому, что записано в законе. Иными словами, сблизить эти два мира, которые на настоящий момент фатально разведены.
Теперь я скажу о том, как экономисты в принципе подходят к этому кругу проблем. Трудовое законодательство и те нормы, которые в нем записаны, рассматриваются в качестве важного элемента косвенных издержек, которые могут повышать стоимость рабочей силы. Представим себе, что существует сверхжесткая норма о выплате выходных пособий при увольнении работников - такая, как существующая, не помню точно, в Танзании или в Замбии, где работодатели в таких случаях должны выплачивать 3 или 5 годовых зарплат. Понятно, что в этой ситуации спрос фирм на рабочую силу должен быть низким, потому что они будут бояться, что если нанятый ими работник вдруг им потом не понадобится, то при его увольнении они будут нести такие потери, которые будут ставить их на грань разорения. Это всего лишь иллюстрация, которая показывает, почему многие положения трудового законодательства рассматриваются экономистами, как дополнительный фактор, удорожающий стоимость рабочей силы для предприятий и снижающий поэтому их спрос на нее.
По поводу того, насколько серьезны эти издержки и насколько сильно они влияют на реальное поведение рынка труда, среди исследователей ведутся активные споры. Чаще всего когда экономисты анализируют законодательство о защите занятости в развитых странах, они не обнаруживают значимых эффектов его влияния на функционирование рынков труда. Однако когда в их поле зрения попадают развивающиеся страны, оказывается, что такое влияние есть и что оно очень и очень сильное.
Сделаю отступление и расскажу вам про одну классификацию, которая мне очень нравится. Существует, как вы все знаете, деление всех стран мира на developed и developing countries. Но один польский экономист в 90-е годы предложил выделять еще одну группу - misdeveloped countries (в вольном переводе - "развитые, да не туда, куда надо, страны"). На мой взгляд, лучшей характеристики для современной России, чем эта, не найти. И не только для нее, но и для целого ряда других постсоциалистических стран. Потому что по многим признакам - это, ну, совсем не развивающиеся страны. Где вы видели развивающуюся страну с такой образовательной структурой населения, как в России?
Перехожу к России. Сначала несколько технических пояснений, чтобы вы себе примерно представляли, как все делается. Чтобы оценивать жесткость или нежесткость трудового законодательства, ее надо как-то мерить. Существует несколько различных методик, различных подходов, но основа у них более или менее общая. В трудовом законодательстве выделяется несколько ключевых моментов, делается их инвентарный список. По каждому такому пункту строится балльная шкала и затем смотрится, сколько баллов по той или иной позиции набирает каждая страна. Потом для каждой страны эти баллы суммируется, и так получается индекс жесткости ее трудового законодательства.
Относительно России существуют разные представления. До недавнего времени она всегда оценивалась исследователями как страна с очень жестким трудовым законодательством - естественно, с точки зрения того, что записано в законах, а не с точки зрения того, что есть в реальной жизни. Однако в последние годы после принятия нового ТК появилось несколько работ, где прежняя точка зрения пересматривается, и по этим оценкам Россия оказывается страной с очень гибким трудовым законодательством. Я убежден, что этот вывод ошибочен, что некоторые положения российского законодательства этими исследованиями просто неверно интерпретируются, и по моим оценкам получается, что по индексу жесткости законодательной защиты занятости Россия даже сейчас либо опережает все страны ОЭСР, либо находится на уровне стран членов-ОЭСР с самыми зарегулированными рынками труда, типа Мексики или Турции.
Чтобы дать представление о том, как это может влиять на реальную ситуацию на рынке труда, я сошлюсь на недавно опубликованное исследование, выполненное В.Е. Гимпельсоном, А.Л. Лукьяновой и мною. Понятно, что само по себе трудовое законодательство универсально для всей страны, для всех ее регионов. В то же время ясно и то, что в разных регионах нашей страны суды, трудовые инспекции и т.п. могут работать по-разному и в этом смысле демонстрировать очень разную активность в том, что касается контроля за выполнением того, что записано в ТК. Мы оценивали региональную вариацию в активности контроля за выполнением норм трудового законодательства с помощью, во-первых, судебной статистики, и, во-вторых, статистики по Госинспекциям труда.
Мы предполагали, что чем больше, например, инспекторов в расчете на тысячу занятых, чем больше они проводят проверок, чем больше они выписывают предписаний, чем больше трудовых споров рассматривается судами и т.д., тем жестче в данном регионе контроль за соблюдением трудового законодательства. А затем мы смотрели, как эти различия в полноте выполнения норм ТК влияют на показатели функционирования региональных рынков труда. Оказалось, что
чем активнее контроль за выполнением трудового законодательства в том или ином регионе, тем при прочих равных условиях там выше безработица, ниже занятость, выше безработица среди женщин и выше безработица среди молодежи. Это означает, что если бы все то, что записано в ТК, полностью, на 100%, выполнялось в реальной жизни, то это имело бы крайне негативные последствия для рынка труда и для ситуации с занятостью. И только благодаря тому, что жесткость трудового законодательства смягчается его невыполнением, российский рынок труда работает не так плохо, как он мог бы работать, если бы все, что записано в законе, буквально, один к одному переносилось затем в реальную жизнь.
Относительно перспектив реформирования ТК. Здесь у меня точка зрения, отличающаяся от того, что говорилось ранее. По-моему, даже если оставить все, как есть, худо-бедно можно продолжать жить дальше. Существует опасность, что попытки реформирования трудового законодательства могут сделать ситуацию не лучше, а хуже, потому что тут сразу возбуждаются сильные политические страсти и начинается то самое "перетягивание каната" между профсоюзами и работодателями, о котором я упоминал, и неизвестно, чем все может закончиться. Если все-таки идти по пути обновления и совершенствования ТК, то я максимально уходил бы от вопросов, которые предполагают выигрыш одной стороны за счет другой. Действующий ТК представляет собой настолько непрозрачный и противоречивый документ, что просто его рационализация уже была бы огромным благом.
Работодатель, каким бы законопослушным он ни был, сейчас искусственно поставлен в условия, когда он вынужден систематически нарушать ТК и, как следствие, становится беззащитен перед любой проверкой государственных органов. Придраться в работе любого предприятия всегда есть к чему - это подтвердит любой юрист. На мой взгляд, совершенствование ТК могло бы пойти под знаком его "рационализации", то есть устранения многочисленных внутренних несостыковок, отказа от откровенно нерациональных норм, а также восполнения явных пробелов. Это позволило бы сбить градус эмоций и сделать обсуждение более конструктивным, поскольку не затрагивало бы впрямую интересы работников или работодателей в ущерб другой стороне. На самом деле, как мне кажется, такая рационализация отвечает интересам практически всех.
Единственный игрок, который может быть не очень заинтересован в этом, - это сама юридическая корпорация. Но в то же время только она и может осуществить такую работу. Здесь бы я поставил точку.
Источник:
