Когда мне надоедала работа, я просто сообщала об этом знакомым. Этого было достаточно, чтобы вскоре получить интересное предложение. В маленьком городе (даром что столица) ты даже не обременяешь себя рассылкой резюме. Это, безусловно, плюс. Нам, аборигенам, долго ли сделать то, что называется «звонок другу». А если друзей, к примеру, нет? И нет информации о наличии вакансий? И даже – и такое бывает – неизвестно, что у нас вообще работает? Что может предложить наш город в таком случае? Остается уповать на крепкую протянутую руку государства – Центр занятости населения, именуемый самим населением почему-то «бич-контора». Да и кто сказал, что этот путь менее эффективный? Не надо зашоренности, не надо стереотипности. Есть специальное учреждение, помогающее гражданам искать работу, и туда нужно обращаться. Итак: Сыктывкар. Центр занятости населения.
Меньше всего Центр занятости способен найти безработному вакансию. Фото Андрея Шопши
Анкета
Я пришла туда в надежде узнать нечто новое. Например, о только что открывшихся газетах, набирающих сотрудников. Пришла. Отстояла длинную очередь за анкетой. Помимо общей информации, в нее нужно было занести ответы на вопросы о моих умениях и – главное – чем я хотела бы заниматься. Вероятно, эта анкета показывает отношение к работе в принципе и дает инспекторам простор для творчества, что, безусловно, обнадеживает.
Я честно заполнила все разделы, в вожделенном, касающемся будущей деятельности, аккуратно вписала: «Редактор. Копирайтер. Корреспондент». На всякий случай сделала для себя запасной список, куда внесла еще десяток разнообразных профессий – чтобы инспектору было проще. Среди них – спичрайтер, PR-менеджер, менеджер по рекламе, корректор и даже куда-то там впихнула брэнд-менеджера (всякое бывает). Всего вышло около десяти пунктов.
Задачу гражданина, ищущего работу, я поняла буквально – выписать все, чем только можешь заниматься, тем самым облегчив работу инспектора и ускорив весь процесс. С этой анкетой в положенное время, и даже чуть-чуть пораньше, явилась на прием к инспектору.
Инспектор
На тот момент я была подкована не только информационно, но и психологически: ожидала увидеть толстую неврастеничную тетку, которую страшно бесит вереница выбитых из колеи, напуганных ситуацией посетителей. Нет, она оказалась стройной и, главное, спокойной. Мы принялись искать мне работу.
Она почитала анкету и посмотрела на меня почему-то с грустью. Я насторожилась: взгляд был какой-то… прощальный, ничего не предвещающий был взгляд, малоутешительный, хотя и сочувствующий.
- Редактор? – спросила она.
- Да! – с готовностью ответила я.
Оказывается, у инспекторов Центра занятости есть специальная программа, которая показывает наличие рабочих мест по выбранной профессии. Мы стали искать, куда влепить слово «редактор». Как бы между прочим инспектор спросила, что такое «копирайтер»?
Я погрызла ноготь и решила не отдавать ей запасной список, в котором были еще «спичрайтер» и «бренд-менеджер». Это, говорю, человек, который тексты пишет. Инспектор совсем пригорюнилась и снова спросила: «А куда редактора-то вносить?» Я вскочила со стула и бросилась к компьютеру – помогать. «Давайте, – говорю, – напишем «СМИ» или «Средства массовой информации».
/>
Увы. В специальной программе такого раздела не значилось. То ли предполагается, что мы, журналисты, народ пронырливый, а потому в список граждан, нуждающихся в подобной помощи, не входим, то ли раздел нужно было как-то по-другому обозначить. «Ладно, – говорю, – давайте тогда так, – «Масс-медиа». Ну в самом деле, на сайтах кадровых агентств так и значится: либо СМИ, либо масс-медиа.
Программа
Чертова программа опять ничего не выдала. Инспектор была в замешательстве, я – в раздумьях на тему: как бы мне себя обозвать поконструктивней. «Ой, вспомнила, – встрепенулась инспектор, – там есть пункт «информационное агентство». Ну ладно. Туда мы меня и вставили. Агентство нашлось всего одно. Разумеется, с нулем вакансий. Инспектор еще немного пошарила в компьютере и извлекла реальное предложение: в каком-то колледже (раньше их еще ПТУ называли) требуется библиотекарь. Оклад – 3000 руб. Я прикинула – с северными и с районными это около 5000. Тут же в голове всплыла сумма прожиточного минимума – 6000.
Минимальные выплаты
«А это, – говорю, – откуда такие зарплаты?» «А это нам в сведениях минимальные выставляют», – объяснила инспектор. «Может, – говорю, – не на весь день?» «Нет, полная занятость. Только знаете, – инспектор замялась, – там ведь им со специальным образованием и опытом работы требуются…»
От работы библиотекарем я отказалась. Но у меня еще теплилась надежда. На переобучение. Я слышала, что в центре занятости учат на дизайнеров, обучают владению компьютерными программами вроде «Фотошопа». Я попросила список специальностей, на которые можно переучиться (а может, ну ее – журналистику?).
В списке значились: водитель асфальтоукладочного катка, парикмахер, бухгалтер. Поскольку я плохо представляла себя водителем асфальтоукладочного катка, да и бухгалтером вряд ли могла бы стать в силу данных природой наклонностей, то, подумав хорошенько и все взвесив, сказала, что хочу быть парикмахером. Инспектор ласково посмотрела на меня и ответила: «Идите домой». Видимо, я ляпнула что-то не то.
Мне назначили время следующего посещения, и я ушла. У выхода посмотрела на вывешенные вакансии. Крановщик – 8 000 руб. Я представила себе могучего потного мужчину в майке и берцах, кормильца большой и дружной семьи с зарплатой в двенадцать тысяч рублей… Но больше всего в нашем городе требуются медики. Странно, что их так катастрофически не хватает.
Стало ясно, что ни одна приличная контора не подает информацию о вакансиях в Центр занятости, да сам Центр не стремится узнавать о новых рабочих местах. А я ведь точно знала, что несколько небедных изданий нуждались на тот момент в редакторе. Понятное дело, нет такого закона, чтобы принуждать работодателей сотрудничать с центрами занятости.
Специалистов ищут по радио, через газеты, кадровые агентства, Интернет, даже на ТВ нет-нет, да и мелькнет неплохое, в общем-то, предложение. А в «бич-контору» со стороны работодателей обращаются самые отчаявшиеся – те, что не имеют совершенно никакого «пряника», чтобы заманить к себе специалиста.
Сведения о таких вакансиях неделями, а то и месяцами висят за стеклом, у выхода. Стало ясно, что вся эта государственная помощь, все эти многочисленные кабинеты, инспекторы со своими далеко не библиотекарскими окладами, техника, мебель, расходы на информирование населения – фикция, ну в лучшем случае место, где тебе выдадут пособие по безработице.
Еще инспектор
В следующее посещение меня отправили к другому инспектору: моя прежняя старательная женщина то ли приболела, то ли ушла в отпуск.
Новая оказалась женщиной сердитой, может быть, потому что работала в этот день на два участка.
Она подозрительно прищурилась и спросила: «А почему это вы до сих пор не нашли работу?» «А почему это вы до сих пор не нашли мне работу?» – хотела спросить я в ответ. Но я и так понимала: меньше всего Центр занятости способен найти безработному вакансию. Будь я хирургом, капитаном дальнего плавания или системным администратором – результат был бы тот же.
- А знаете что?
У инспектора, похоже, родилась свежая идея. Я, как охотничий пес, сделала стойку и замерла в ожидании.
- Что?
- А давайте вы сами пробежитесь по нашим тут разным газетам и сами найдете себе работу!
Ну вот. Это я могла бы сделать и без них.
Через две недели мне пришло уведомление: «В связи с длительной неявкой вы снимаетесь с учета».
Напоследок
Когда мы пришли в Центр занятости населения, чтобы сделать фотоснимки, вышел некий мужчина, по виду охранник, и сказал, что фотографировать внутри здания запрещено. Он красноречиво ткнул пальцем в объявление, запрещающее фотосъемку, и спросил, умеем ли мы читать и учились ли в школе?
Фотокорреспондент ответил, что, согласно закону о средствах массовой информации, мы имеем право фотографировать в любом государственном учреждении, если оно, конечно, не стратегической важности.
На что мужчина возразил:
- Ну и что! Раз у нас висит объявление, значит фотографировать нельзя.
К счастью, мы уже успели сделать несколько снимков.
