Международная организация труда (МОТ) в новом исследовании «Мир труда 2011» предупреждает: мир стоит на пороге новой рецессии на рынке занятости, что может вызвать социальные волнения. 75% развитых стран и 50% развивающихся уже демонстрируют замедление роста занятости.
Глобальная безработица достигла рекордного уровня в 200 млн человек. В 45 странах из 118 растет вероятность социальных волнений. В первую очередь, это члены Евросоюза и арабские страны.
А страны Африки и Латинской Америки имеют гораздо более низкий коэффициент «социальных волнений».
«За пять лет, с 2006 по 2010 годы, цены на продукты питания выросли во всем мире вдвое. И количество безработных серьезно увеличилось. Эти два фактора неизбежно приводят общество к кризису», отмечается в докладе Международной организации труда. Социальные волнения кажутся многим оставшимся без работы людям единственным способом выражения протеста предупреждают в МОТ. Около половины жителей в 99 странах, где проводились исследования, не доверяют собственному правительству.
К внимательному чтению доклада МОТ сподвигла меня поездка во Францию, где в Каннах встречалась «большая двадцатка». Собственно, к этому же событию был приурочен и доклад МОТ. Но я летела во Францию через Минск — так дешевле. И обратно ровно так же. Я постаралась застрять в Минске подольше, что удалось. И поговорить о безработице с местными жителями, ибо белорусский батька обещал в самое ближайшее время ввести в Уголовный кодекс соответствующую статью.
Уголовная статья «Тунеядство» была ноу-хау советских правоведов. Она была введена 50 лет назад, в 1961 году. Под термином «тунеядство» в СССР понимали паразитический образ жизни. Это когда свыше 4 месяцев подряд (или в течение 1 года в общей сложности) трудоспособный гражданин жил на так называемые «нетрудовые доходы» с «уклонением от общественно полезного труда» (ст. 209 УК РСФСР). Самой известной жертвой указа, который ввел в УК эту статью, стал Иосиф Бродский. Уголовная статья исчезла вместе с СССР. В других странах, где население норовит ударным трудом радовать родную партию, до такого до сих пор не додумались. Даже в КНДР нет прямого наказания для неработающих граждан. Впрочем, в некоторых странах за злостное тунеядство наказывают по законам шариата, а в Нигерии, например, за это могут приговорить к 30 ударам розог и полугоду тюрьмы. Впрочем, в таких странах наказание зависит от степени общественной опасности преступника как с Бродским. Если трудно посадить за что-то еще, но очень хочется, то можно и за тунеядство. Это ровно так, как наказывают в России за предпринимательскую деятельность: если надо посадить, то сажают за нее, все статьи для этого есть (и самая любимая ст. 159 УК «Мошенничество»).
В Минске я спрашивала всех, кто попадался под руку: ну что, ввели у вас наказание за тунеядство? Народ изумлялся вопросу: а что, отменяли когда-то такое наказание? У нас в Беларуси за это всегда сажали и сажают, и правильно. Видите, как у нас чисто? У нас улицы три раза в день с мылом моют потому что лучше на свободе улицы мыть, чем в тюрьме сидеть.
С тем же идиотским вопросам приставала я к трудящимся, а также к тунеядцам Французской республики. Французские товарищи громко жаловались, что им не дают работать, а работать не дает это чертово правительство. В прошлом году самой короткой была трудовая неделя у финнов (37,8 часов), а также во Франции (38) и Ирландии (38,1). А теперь французам не дают трудиться больше 35 часов. «Когда же нам деньги зарабатывать?» возмущаются французы, привычно кидая окурки на тротуар, если они сидят в уличном кафе. Оно и понятно, где ж найти человека, который согласился бы мыть пепельницы? Да нигде, ни за какие деньги. «Вот, — возмущаются самые продвинутые французы в Румынии продолжительность рабочей недели 41,3 часа, в Люксембурге, Великобритании, Польше, Германии и Болгарии тоже больше 40 часов, ровно как в России. Уработайся». Но что-то не видно в Румынии французских эмигрантов. Да и у нас в гастарбайтерах нет очевидного преобладания франкоязычных бедолаг.
В Минске бы линчевали человека, сидящего в уличном кафе и бросающего окурки на тротуар, а клошара взяли бы на поруки и принудительно отправили в лечебно-трудовой диспансер, на державные харчи. Я, кстати, своими глазами видела, как белорусская старушка ударила клюкой человека, который бросил на тротуар бумажку. Тот мусор поднял, извинился и понес до урны.
Но вот какое странное субъективное ощущение: в Париже жить хочется, а в Минске нет. Несмотря на то, что в Минске у меня есть трудовые перспективы, а в Париже особо не светит.
И вот еще насчет социальных волнений: во Франции они периодически случаются, хотя вовсе не ведут к смене режима. Что будет с Белоруссией, известно только создателю, этому смелому экспериментатору и шутнику, имя которому вовсе не Лукашенко, многие называют его Всевышним. Ровно то же относится и к Северной Корее, например. Терпеливый народ эти белорусы и северные корейцы. Впрочем, в Южной Корее живут ровно те же корейцы, плоть от плоти, хотя с каждым годом в это верится все меньше.
Как раз на примере двух Корей очень хорошо видно то, чего почему-то в упор не видно МОТ. Речь идет об эффективности.
Развивающиеся страны работают с низкой производительностью труда, тоталитарным странам вообще плевать на эффективность, там в моде другие достижения, в основном полученные на уроках патриотического воспитания.
Экономики развивающихся стран далеки от технологических границ то есть границ возможного на сегодняшний момент (условно говоря, можно считать на компьютере, а можно на счетах, технологической границей является компьютер). Но богатые страны не делятся с бедными своими научными, а тем более, научно-практическими разработками, у них нет для этого стимула. И то — с какого перепугу? Но, не делясь технологиями, развитые страны начинают застывать, стагнировать в своем развитии. То есть проблема с 200 млн безработных людей не в том, что некоторые товарищи позволяют себе три раза в день мыться шампунем от нечего делать, а в том, что в развитых странах нет технологий задействования лишних людей. А зачем? Социальные пособия позволяют мыться шампунем: хотите мойтесь, хотите идите в клошары, дело добровольное.
Развитые страны имеют монополию на изобретения, и у них нет стимула работать дальше. Они соревнуются между собой в узком кругу.
Как известно, в современном мире все страны делятся на четыре категории: инновационные (генераторы идей), страны-фабрики (Китай, Индия, Вьетнам), страны-производители продовольствия (Австралия, Бразилия) и страны-поставщики энергоресурсов, они же сырьевые придатки Саудовская Аравия, например, или Кувейт.
Если мы говорим об уровне образования, то это прерогатива инновационных стран там, как известно, этим делом сильно народ интересуется, норовя при этом вобрать в себя чужие мозги, задаром и без дорогих социальных выплат народившиеся в странах третьего мира. Если когда-нибудь во всемирном масштабе будет принят закон, что развитые страны обязаны делиться изобретениями со всем желающим человечеством, например, через 5 лет после изобретения, будет создан конкурентный мировой рынок, и они развитые страны закрутятся. То есть перестанут стагнировать и начнут напрягаться. Перемещая технологии в слаборазвитые страны, там создают новые производства и дополнительные рабочие места, что тоже стимулирует образование, но немного иначе. Работники там должны учиться, однако не для того, чтобы изобретать, а для работы на новом станке. То есть проблему всемирной безработицы надо решать ликвидацией монополии на глобальные научные изобретения. Ими надо обязать делиться, что подстегнет всех умных и ленивых, бедных и смышленых.
Делиться своим, нажитым серьезным умственным трудом и финансовыми вложениями, со всеми мировыми босяками? Это совершенно несправедливо. Зато очень социально. Впрочем, это общеизвестно справедливости в мире быть не может. Иначе кто-то нанялся бы мыть пепельницы в Париже.
Выходом может стать компромисс. Увеличение населения ведет к росту дефицита продуктов питания. Надо обязать развитые страны передавать в развивающиеся страны биотехнологии. То есть производство продуктов питания очевидно, генно-модифицированных в регионах, раннее для этого не пригодных. Что увеличит количество задействованных людей и выращиваемых продуктов. То есть позволит кормить их. Ибо если развивающимся ребятам будет, что есть, они не поплывут нелегально на плотах в Италию, и не полезут на танкеры с автоматом и с пиратским флагом.
Собственно, сие есть попурри из научных дискуссий на тему мировой занятости и, не побоюсь этого слова, выживаемости. Оставлю в стороне теории о переходе от общества потребления в интегральное общество, где никто себя работой не перетруждает, увлеченно занимаясь в основном самообразованием изучением санскрита, раскопками амфор или вышиванием сложным крестом, ибо остальную работу за разумного человека делают его разумные машины.
Кстати, об амфорах.
В этих научных дискуссиях о занятости и выживаемости до обидного прискорбное место занимают рассуждения о нашем особом пути. Похоже, что Россия в стороне от мировых процессов. Пока у нас есть нефть, ее и будем кушать. А там хоть трава не расти. В буквальном смысле.
Есть ли у нас социальные волнения, нет ли у нас социальных волнений это, по глобальному счету, мир не волнует. В системе международной организации труда нас не существует.
Ольга Романова
Новость
