На первый взгляд, ситуация на российском рынке труда выправляется: показатели безработицы идут вниз. Но в кризис обострились проблемы структурного характера, и избавиться от них будет непросто. К концу весны число безработных в России упало до 5,6 млн человек. Это заметно выше предкризисных значений, но гораздо лучше, чем на пике кризиса в феврале 2009 года (7,1 млн).
Результаты опросов промышленников, которые проводит Институт экономики переходного периода (ИЭПП), также однозначно говорят об активизации работодателей. В марте компании впервые с начала кризиса перешли от увольнений к найму работников, а в апреле эта тенденция охватила все отрасли. «Темп роста занятости все эти месяцы невысок, но стабилен, – отмечает руководитель лаборатории конъюнктурных опросов ИЭПП Сергей Цухло. – Предприятия ведут аккуратную политику на рынке труда, отбирая, видимо, самых квалифицированных работников». На уровне отдельных отраслей – например, в легкой промышленности и стройиндустрии – стала даже ощущаться нехватка рабочих рук.
Руководители промышленных компаний осторожны в оценках на ближайшую перспективу и при планировании своей кадровой политики больше ориентируются на ожидаемый спрос, чем на планы выпуска. «Прогнозы на ближайшие месяцы снизились до полугодового минимума, – комментирует Сергей Цухло результаты июньского опроса. – Наем работников может остановиться, если спрос на продукцию не начнет определенно расти».
Кадровые агентства отмечают рост числа вакансий и запросов на подбор персонала, но в то же время – неоднородность стабилизации рынка. «Такие сферы, как IT, сфера профессиональных услуг, товары народного потребления, фармацевтика, демонстрируют рост вакансий и зарплат. Аналогичные тенденции мы наблюдаем и в наиболее пострадавших от кризиса секторах – банковском и строительном, – говорит заместитель генерального директора по развитию бизнеса холдинга «Анкор» Алексей Миронов. – Медленнее всего восстановление происходит в металлургической промышленности, ритейле, ТЭК, машиностроении – в тех сферах, которые зависят от других рынков, международной конъюнктуры и цен на сырье. Тем не менее индустриальные производства также начинают набирать узкоспециализированных работников».
Сейчас достаточно трудно судить, насколько устойчиво оживление рынка труда и в какой степени оно связано с восстановлением экономики. Во-первых, многие индикаторы подвержены сезонности: с завершением зимы активизируются строительные работы, начинается горячая пора в сельском хозяйстве. Наконец, многие люди бросают поиск работы, чтобы с большей пользой провести время на дачных грядках. Даже в ведомстве Татьяны Голиковой не исключают, что осенью рост напряженности вновь станет ощутимым. Во-вторых, с начала 2011 года для работодателей вырастет нагрузка на фонд оплаты труда. Не факт, что в таких условиях они загорятся желанием активно расширять штаты.
В-третьих, в статистику заложены результаты комплекса мер по борьбе с безработицей, которые правительство реализует вот уже больше года. В прошлом году они стоили казне 38 млрд рублей. Наиболее востребованной и дорогостоящей оказалась организация временных и общественных работ – в них, по итогам 2009-го, удалось задействовать более 2,4 млн человек, за первые пять месяцев 2010-го – более 800 тыс. человек. Однако еще в начале нынешнего года замглавы Минздравсоцразвития Максим Топилин обратился к регионам с рекомендацией сменить стратегию борьбы с безработицей: пора выводить предприятия из режима неполной занятости и отказываться от временных работ. Их поддержание обходится казне слишком дорого, при этом деньги тратятся преимущественно на оплату низкоквалифицированного труда. К тому же эти программы, помогая сгладить проблему в острой фазе кризиса, способны давать и побочный эффект, притормаживая перемещение людей с менее производительных рабочих мест на более производительные.
В правительстве рассчитывают, что по итогам года число участников таких программ сократится почти втрое, а государственное финансирование снизится на 11 млрд рублей. Вероятно, значительная часть задействованных в них людей сможет вернуться к «нормальной» занятости (этот процесс уже идет), но будут и те, кто останется без работы.
На втором месте по популярности – государственная помощь начинающим предпринимателям в виде грантов на сумму 58,8 тыс. рублей на открытие собственного дела. В прошлом году по этой программе своим бизнесом обзавелись почти 128 тыс. безработных: люди открывали парикмахерские, маникюрные салоны, автосервисы и ателье, заводили фермерские хозяйства. В этом году субсидии получили еще 76 тыс. человек. Конечно, нет никаких гарантий, что малый бизнес станет панацеей: «смертность» в нем довольно высока даже в благополучные для экономики времена. Однако правительственные чиновники считают это направление перспективным: по их расчетам, в текущем году число «субсидированных» бизнесменов должно превысить 200 тыс.
Со скрипом идут две другие программы. Возможности опережающего профобучения людей, оказавшихся под угрозой увольнения, используются мало. Опросы в регионах показали, что перечень образовательных учреждений, на базе которых предполагается учить, не всегда соответствует потребностям работодателей. У многих предприятий просто нет денег на переобучение своих сотрудников, и нес ти издержки с надеждой на последующую компенсацию из бюджета они не хотят. Наконец, зачастую под угрозой увольнения оказываются самые плохие работники, переобучать которых работодатели считают бесперспективным. С другой стороны, и для самих учебных заведений участие в программах далеко не всегда представляется выгодным.
Почти не сработала программа, предусматривающая возможность переселения из трудоизбыточных регионов в трудодефицитные. Ей помешала традиционно низкая мобильность россиян, у которой, в свою очередь, есть масса причин – от пресловутого квартирного вопроса до культурной специфики (можно вспомнить русскую поговорку «Где родился – там и сгодился»). По данным эксперта Всемирного банка по Европе и Центральной Азии Индермита Гилля, гражданин России в среднем за всю жизнь меняет место жительства два раза, в то время как среднестатистический американец – 13 раз, а англичанин – семь раз. Тем не менее активизацию внутренней миграции правительство намерено стимулировать на постоянной основе, наряду с поддержкой безработных, желающих открыть свой бизнес. В целом же объем финансирования «трудовых» программ будет сокращаться: по словам Татьяны Голиковой, с 40,5 млрд рублей в этом году до 27 млрд в 2011-м.
Независимые экономисты с осторожностью оценивают текущие успехи в борьбе с безработицей, поскольку ее снижение не обязательно отражает рост занятости. «Проблема заключается в том, что компании не создают новых рабочих мест, – считает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон. – Это показывают и данные Росстата, в частности, число замещенных рабочих мест на крупных и средних предприятиях: занятость там снижалась даже до кризиса, когда экономика росла».
Действительно, официальная статистика фиксировала медленное сокращение этого показателя вплоть до 2007 года, в котором, как известно, был отмечен небывалый по российским меркам инвестиционный бум. Слегка поднялось и число рабочих мест. Однако затем рост капиталовложений стал угасать, а потом грянул кризис – и падение возобновилось уже более внушительными темпами. Всего за последние восемь лет корпоративный сектор без учета малого бизнеса потерял около 5,6 млн рабочих мест, из которых только половина приходится на кризисные годы. Очевидно, рабочая сила перетекает из корпоративного сектора в некорпоративный, неформальный сектор, и кризис только усилил этот поток. С одной стороны, на пике кризиса в этом был и позитивный момент: часть уволенных из компаний не пополнила ряды безработных. С другой стороны, в неформальном секторе наемные работники меньше всего защищены трудовым законодательством, и при прочих равных условиях их работа хуже оплачивается, чем в корпоративном секторе.
Другая проблема – увеличение структурной безработицы, причина которой заключается в несоответствии характеристик спроса на рабочую силу и ее предложения. «К моменту кризиса безработица в России была в основном в структурной форме, – отмечает завлабораторией прогнозирования трудовых ресурсов РАН Андрей Коровкин. – А за кризисный период «набежал» еще достаточно заметный объем, и похоже, что он, по крайней мере, процентов на 50 структурный. Другая половина может уйти по мере восстановления экономики, и, судя по всему, такая тенденция есть – сокращаются неполная занятость, невыплаты зарплат. Однако в результате мы выйдем на принципиально другой уровень безработицы, более высокий по сравнению с докризисным».
Структурная безработица – головная боль для обеих сторон на рынке труда. Нехватка квалифицированных кадров была огромной помехой для развития производства, и сейчас, на фоне все еще повышенной безработицы, она снова начала напоминать о себе в отдельных секторах. В ходе апрельского опроса ИЭПП каждый четвертый работодатель упомянул эту проблему. «В российской промышленности не хватает как неквалифицированной рабочей силы вследствие сложной демографической ситуации и непопулярности данного вида труда, так и квалифицированных работников, преимущественно технических специальностей, – говорит Алексей Миронов из «Анкора». – В промышленности на данный момент востребованы сильные производственники и технологи, несмотря на то, что требования к их квалификации значительно выросли».
«Фактически мы возвращаемся к докризисной ситуации, когда компании были вынуждены перекупать друг у друга нужных специалистов, – считает директор по продажам кадровой компании Kelly Services Наталья Курантова. – В итоге некоторые специальности слишком хорошо оплачиваются, при этом у людей, получающих незаслуженно высокие гонорары, нет особого стимула повышать свою квалификацию из-за отсутствия конкуренции в профессии».
Источник
