Причем, несмотря на международные стандарты, о которых говорят сторонники Болонской системы, риск, что выстраданный диплом магистра все равно не будут признавать за рубежом. весьма велик, констатирует газета "Новые известия".
Основная проблема заключается в том, что образовательные стандарты у нас до сих пор не согласованы с европейскими. Комиссия, которая должна была этим заниматься, просуществовала ровно год – с 2003 по 2004-й. В европейских вузах действует зачетная система накопления баллов: большую часть курса занимают лекции, потом идет зачет по ним, далее студенты делают творческую работу, следом – сдают зачет по творческому курсу, а далее все подытоживается. В России порядок иной: лекции, параллельно – практические занятия, семинары и подготовка курсовых работ. А результаты смотрят на итоговых занятиях, зачетах и экзаменах».
Известно, что студенты, поступившие до 2009 года, будут учиться пять-шесть лет на специалиста. Специалитет также сохранен для военных, силовиков, некоторых творческих профессий. В ряде престижных вузов не собираются отказываться от специалитета и на других факультетах.
«Такая модель подготовки кадров разрушает систему непрерывного высшего образования в сфере культуры и искусства, – рассказал "Новым известиям" проректор по учебной и художественно-творческой деятельности Самарской государственной академии культуры и искусств Евгений Грузинов. – Болонская система вносит диссонанс в не имеющую аналогов в мировом художественно-образовательном пространстве современную трехзвенную модель подготовки профессиональных кадров «детская школа искусств – училище – вуз». Студенты в полной мере раскрывают свой творческий потенциал только на пятом курсе».
Сторонники системы полагают, что она намного гибче специалитета. Студент получает базовые знания на протяжении четырех лет, а после этого волен выбирать более узкую специализацию в магистратуре. «Первая выбранная профессия зачастую оказывается неверной, особенно у мальчиков, – пояснила «НИ» социальный психолог Наталья Варская. – Юноши идут, куда взяли, лишь бы в армию не попасть. В столь юном возрасте трудно с уверенностью сказать, кем хочется быть».
Вопросы вызывает также изменение программы обучения. «Знания, которые надо вложить в головы студентов, преподавателям приходится урезать на свое усмотрение, ведь никаких общих стандартов не существует, – говорит Сергей Комков. – То, что раньше давалось на протяжении пяти-шести лет, надо «утрамбовать» в три с половиной года, поскольку первые полгода тратятся на то, чтобы дотянуть вчерашнего школьника до уровня первокурсника.
Увы, но отечественный рынок труда просто не подготовлен к нашествию бакалавров. По данным рекрутингового портала Superjob, 35% работодателей приравнивает бакалавров к претендентам, имеющим неполное высшее образование, а 8% – к выпускникам ПТУ. «Тот факт, что человек отучился в вузе четыре года вместо пяти, говорит о том, что он спешил покинуть учебное заведение», – аргументируют свою позицию респонденты.
Впрочем, эксперты называют и другую причину рабочей дискриминации. «Понятия «бакалавр» и «магистр» до сих пор не внушают россиянам доверия. Поэтому из общего числа выпускников степень бакалавра получают всего несколько процентов, – рассказала «НИ» проректор по учебной работе и инновационному развитию Поволжской академии государственной службы им. А.П. Столыпина Лариса Константинова. – Раз бакалавриат считается второсортным образованием, туда поступают лишь самые слабые абитуриенты, до магистра и вовсе почти никто не доходит. Остальные готовы учиться на платной основе, но получить «традиционную» специальность».
Российские выпускники с дипломом магистра имеют намного больше шансов на трудоустройство. Вот только перейти на вторую ступень образования крайне сложно. Число мест в магистратуре относительно бакалавриата в идеале должно составлять не более 30%, при этом бюджетных мест в ней предполагается делать около 20%. Фактически российскую молодежь приглашают заниматься наукой за собственный счет, говорят эксперты. «Обучение в магистратуре стоит примерно столько же, сколько и в Гарвардском университете: от 12 тысяч долларов в год, – подчеркнул Сергей Комков. – А качество образования там несоизмеримо».
Впрочем, "ускоренное" получение высшего образования может вообще привести к уменьшению студентов. Которое усугубляет снижение поступающих в вуз. Ведь не секрет, что уменьшение числа выпускников российских школ приводит к тому, что российским вузам сегодня некого учить. Об этом, к примеру, заявил министр образования и науки Андрей Фурсенко.
«Проблема в том, что действительно некого учить, об этом мы говорили неоднократно. Эта проблема реально существует. И что с ней делать, затаскивать силком или все-таки создать реальную конкурсную среду в вузах, в которые человек поступает не потому, что больше никого нет, а потому, что он на определенном уровне», – сказал министр.
«Я могу сказать, чтобы этого не было, надо резко сократить количество бюджетных мест. Хотите, чтобы везде был страшный конкурс, возьмите, уполовиньте», – сказал он, добавив, что это не призыв к сокращению бюджетных мест в вузах, «так же, как и не было призыва сократить количество учителей».
По мнению Фурсенко, вузам не стоит принимать людей, «которые сами не знают, куда они хотят учиться». «Давайте сохраним финансирование, резко увеличим содержание бюджетных мест, и вот вам ответ - деньги придут те же самые, а людей будет меньше», – предложил министр.
Министр отметил, что он не уверен, что «это мера правильная на сегодняшний день, но, если у нас за 3-4 года количество выпускников школ уменьшается вдвое, то рассчитывать на то, что будут те же самые конкурсы и та же самая востребованность каждого места в вузе, не приходится. РИА «Новости»
